He crouches on the floor, there's a mask on the wall
Он присаживается на пол под маской, висящей на стене,
And he leafs, through the pages of a book
И листает страницы огромной книги...
But wait as he may in the shadow of other leaves
Жди, как ждал он — под сенью листвы,
His heart, in embraces to times long since scorched
С сердцем, опаленным временем.
The horizon folds over, with a purpose sun rise
Солнце всходит на небеса, и горизонт словно бы разворачивается,
And the wind, carry smoke, from the world that is burning
И ветер приносит с собой запах дыма — дым мира, погибающего в огне.
The smoke clogs in his hair, and he's covered with patterns
Клочья дыма застревают в его волосах, его кожа покрывается узорами,
And a decent, of life trees, on his camouflaged soul
Древеса жизни усыхают, усыпая листьями его потаенную душу,
With a winter of memories, carved ponder bone white
С зимою воспоминаний, высеченных на белой кости.
Beyond his sculls for, a scorpion lies
У его сложенных весел лежит мертвый скорпион.
In the crunch of the snow, as his darkness increases
В хрусте снега разрастается его тьма -
A twilight of ice, encircles his teeth
Льдистые сумерки, замкнувшие его зубы.
This is a song for Douglas, after he's dead
Это песня для моего Дугласа, посмертная песнь для моего Дугласа,
This is a song for Douglas, his mercury dances
Это песня для моего Дугласа, его ртутная пляска.
There's a swastika carved, in the palm of his hand
На его ладони вырезана свастика -
There's a crooked cross, that is caught in his mind
Изогнутый крест, запечатленный в его голове.
There waits a falling sun, in his eyes
Солнце меркнет в его глазах,
There's the honor, of violence, on his lips
Слава жестокости на его губах.
His father waits for him, in the towers of silence
Его отец ждет его в башне безмолвия,
Where they worship the fires, so long ago quenched
Где чтят давно потухшие огни.
And the two willow trees, with el has inverted
У развороченной пристройки растут две ивы.
The fork of life snapped
Распутье жизни замкнулось.
They are father and son
Они — отец и сын.
So mingling dust, as if life itself, had been mostly illusion
Смешение праха было, по сути, иллюзией — как и сама наша жизнь;
But parchly real
Но обжигающе реальной,
And parchly pain
Но опаляюще болезненной.
And over some wall, if you look through rubble
И, глядя поверх стены, ты смотришь сквозь развалины,
Amongst ruins of churches, where life conquers death
Сквозь руины церквей, где жизнь берет верх над смертью.
Thou empires can not last, where blood and concepts
Твоя империя — империя крови, империя идей, — больше не может существовать:
The folted and failed
Она рассыпалась в прах, она мертва.
A cloud still sow his teeth
Его зубы все еще сыплются с облаков,
As the world disappears
А мир исчезает...
This is a song for Douglas, after he's dead
Это песня для моего Дугласа, посмертная песнь для моего Дугласа,
This is a song for my Douglas, his mercury dances
Это песня для моего Дугласа, его ртутная пляска.
* Песня посвящена Дугласу П. (Дугласу Пирсу) из неофолк-группы Death in June, и поныне здравствующему
Х
