Beloved, gaze in thine own heart
Возлюбленный, взгляни в глубины сердца своего -
The holy tree is growing there;
Священное растет там древо.
From joy the holy branches start
От радости его побеги прорастают,
And all the trembling flowers they bear.
Неся на ветках трепетные лепестки цветов.
The changing colours of its fruit
Со сменой цвета у его плодов,
Have dowered the stars with merry light;
Счастливый свет оно небесным звездам дарит,
The surety of its hidden root
Через надежность спрятанных корней
Has planted quiet in the night;
Напрочно утвердилось в тишине ночной.
The shaking of its leafy head
И взмахи полной листьев головы
Has given the waves their melody.
Дарует волнами струящуюся песню,
And made my lips and music wed,
И обручает губы с музыкой тогда мои,
Murmuring a wizard song for thee,
Когда нашептываю я тебе магические строки.
There the Loves a circle go,
Отсюда начинает колесо любви крутиться,
The flaming circle of our days,
Пыланием наполнив наши дни со скорым бегом.
Gyring, spiring to and fro
Мы кружимся и вертимся туда-сюда
In those great ignorant leafy ways;
В водовороте палых листьев, не знающем забот,
Remembering all that shaken hair
Припоминая только всполохи волос,
And how the winged sandals dart
Все мельком, будто крылья нам Гермес отдал.
1Thine eyes grow full of tender care;
Твои глаза полны заботы нежной,
Beloved, gaze in thine own heart.
Возлюбленный, взгляни в глубины сердца своего.
Gaze no more in the bitter glass
И больше не смотри в печали полные зеркáла,
The demons, with their subtle guile,
Там демоны и их сокрытое коварство,
Lift up before us when they pass.
Тот час его взнуздают перед нами, только глянешь.
Or only gaze a little while;
Или взгляни одни глазком,
For there a fatal image grows
Как там неотвратимое виденье вырастает —
That the stormy night receives,
Какими штормовые ночи полны до краев бывают:
Roots half hidden under snows,
Снегами чуть прикрытые коренья у дерев,
Broken boughs and blackened leaves.
И сломаны все ветви, чернеет лист их,
For all things turn to bareness
И всё стоит бесплодное
In the dim glass the demons hold,
В неясном зеркале, что демоны пред нами держат,
The glass of outer weariness,
Ведь отражает зеркало томленье лишь одно,
Made when God slept in times of old.
Творение годины древней, когда оцепененье бога обуяло.
There, through the broken branches, go
И там, хотя поломаны их все насесты
The ravens of unresting thought;
Вороньём, мысли беспокойные
Flying, crying, to and fro.
Летают, плачут, здесь и там.
Cruel claw and hungry throat,
Их лапы беспощадные и жадные их рты,
Or else they stand and sniff the wind,
Они сидят, принюхавшись к поветриям штормовым,
And shake their ragged wings: alas!
Вздымая крылья рваные, как будто говоря: увы!
Thy tender eyes grow all unkind:
И вот твои глаза нежнейшие уж больше не добры.
Gaze no more in the bitter glass.
Прошу, ты больше не смотри в печали зеркала
Beloved, gaze in thine own heart,
Возлюбленный, взгляни в глубины сердца твоего -
The holy tree is growing there;
Священное растет там древо.
From joy the holy branches start,
От радости его побеги прорастают,
And all the trembling flowers they bear.
Неся на ветках трепетные лепестки цветов.
Remembering all that shaken hair
Припоминая только всполохи волос,
And how the winged sandals dart,
Все мельком, будто крылья нам Гермес отдал.
Thine eyes grow full of tender care;
Твои глаза полны заботы нежной,
Beloved, gaze in thine own heart.
Возлюбленный, взгляни в глубины сердца своего...
1 — досл. "Стремглав как на крылатых сандалиях". Такие сандалии носил вестник богов, бог Гермес.
Х
