Which is more elusive: freedom or sanity?
Что более мимолётно — свобода или здравомыслие?
When one disappears,
Если исчезает что-то одно,
The other follows so quickly.
То второе незамедлительно следует за ним.
Certain species, races, beings are gifted, you see,
Определённые виды, расы, существа одарены, ты видишь,
With the power to rob us of either.
Силой для того, чтобы лишить нас и того, и другого.
Should they feel inclined to bother?
Думаешь, они должны о чём-то беспокоиться?
The land is run by a man-made set of rules
Землёй правит сотворённый человеком свод правил,
Described as Holy or patriotic tools.
Названный Священным или патриотичным.
Ethics are invented, although a consciousness is not.
Мораль изобретена, чего не скажешь о разуме.
Adamant beliefs are highly protected,
Непоколебимые традиции защищают всеми силами,
And when challenged frequently emerged victorious.
И, когда они подвергаются сомнению, часто побеждают.
You can't speak, think or feel.
Ты не можешь говорить, думать или чувствовать.
Severed wings never heal.
Разорванные крылья никогда не заживут.
So justifies the kill.
Так оправдывают убийства.
Wait out the winter
Пережидая зиму
Under forced custody.
Под крышей насильственного тюремного заключения.
The static cold feels more like home,
Вечный холод больше напоминает дом,
Than this open-armed penitentiary,
Чем эта тюрьма, принимающая нас с распростёртыми объятиями,
And we embrace the comfort of lost liberty.
И мы принимаем утешение потерянной свободы.
So fictile is identity without self-governance.
Личность так хрупка без самоуправления.
That's why free-thinkers
Поэтому те, кто мыслит свободно,
Always feel so lost and desperate.
Всегда чувствуют себя потерянными в отчаянии.
And I just witnessed my first death,
И я просто была свидетелем своей первой смерти,
I watched the last escaping breath.
Я наблюдала как улетает последний вздох.
I just saw a life turn into death
Я просто видела, как жизнь превращается в смерть.
For them to claim it doesn't count is
Для них, требовать того, чтобы это не считалось, —
Reckless, blind ignorance.
Безумство, слепое невежество.
A cry for help — silenced.
Крик о помощи — заглушён.
I saw her go... I don't know where.
Я видела, как она уходила... Я не знаю куда.
A frightened stare became a lifeless glare.
Испуганный пристальный взгляд стал безжизненным огнём в глазах.
Suddenly she was no longer there with me,
Внезапно, я поняла, что она больше не со мной,
Although I'm there with her.
Хотя я по-прежнему с ней.
I didn't know when it was okay to exhale.
Я не знала, когда можно было выдохнуть.
The excuse-making race decides
Раса, постоянно извиняющаяся, решает,
That breaking their own laws applies.
Что никто не может нарушать её законов.
But taking any life is wrong,
Но забирать чью-то жизнь — неправильно,
I feel the pain for every one.
Мне больно за всех.
Though you can stand, learn,
Хотя ты можешь стоять, учить,
Still ignore,
По-прежнему не обращать внимания,
The weight of knowledge cracks glass floors.
Вес знаний раскалывает стеклянные полы.
Ink runs quickly, blood runs slow.
Чернила разливаются быстро, а кровь медленно.
So wait for the rain waters to flood the snow.
Жди дождь, потоки которого смоют снег.
Wait out the winter
Пережидая зиму
Under forced custody.
Под крышей насильственного тюремного заключения.
The static cold feels more like home,
Вечный холод больше напоминает дом,
Than this open-armed penitentiary,
Чем эта тюрьма, принимающая нас с распростёртыми объятиями,
And we embrace the comfort of...
И мы принимаем утешение...
Disgrace yourself, because you caged yourself in.
Презирай себя, ведь ты сам помещаешь себя в заключение.
Destined path's a dead-end.
Предначертанный путь — это тупик.
Eyes take snapshots from broken clocks.
Глаза запечатлевают виды разбитого времени.
Motion slows to a sleep-walk,
Движение замедляется и становится словно во сне,
And senses shut down with the frost,
И чувства скованы морозом,
And all is ending.
И всё заканчивается.
Mental hibernation.
Зимняя спячка разума.
Х
