I. Benighted Like Usher
I. Суеверный, словно Ашер
Snuffed tapers sighed
Вдохнули слабый аромат печальных свечей,
As Death left impressing
Когда Смерть оставила свой след
His crest of cold tears on the Countess
На гребне, увенчанным холодными слезами Графини.
Benighted like ill-fated Usher
Суеверный, словно злосчастный Ашер
1,
The House of Bathory shrouded
Дом Батори покрыт пеленой
'Neath griefs dark facade
Под печальным мрачным фасадом.
If only I could have wept
И если бы я только смог рыдать,
In mourning by Her side
Оплакивая Её,
I would have clasped Her so tight
Я бы сжал Её в своих объятиях,
Like storm-beached Aphrodite
Словно выброшенную на берег штормом Афродиту,
Drowned on Kytherean tides
Потонувшую в китерианских потоках.
And Kissed Her
И поцеловал бы Её,
For from Her alone
Ведь только от неё одной
My lips would have known
Мои губы познали бы
Enigmas of shadowy vistas
Тайны тенистых аллей.
Where pleasures took flesh
Там, где наслаждение и беспощадная боль
And pain, remorseless
Овладели плотью,
Came freezing the breath
Дыхание оледенело,
Of raucous life hushed unto whispers
И жизнь могла лишь хрипло шептать.
Benighted.
Погружённая в ночной мрак.
Inhaling the pale waning moonlight that crept
Вдыхая бледный свет убывающей луны, что тихо крался
Through the crypt of Her Lord who so lucidly slept
Сквозь склеп Её властителя, чей сон был так чуток.
Benighted.
Погружённая в ночной мрак.
Exhaling the wail of black widowhood's toll
Выдыхая стенания похоронного звона, что звенит для вдов,
Waxing eternal night entered Her soul
Становлюсь вечной ночью, что вошла в Её душу.
II. A Murder Of Ravens In Fugue
II. Убийство воронов на фуге
Now haranguing grey skies
Теперь разглагольствования серых небес
With revenge upon life
Были направлены к отмщению за жизнь,
Gnathic and Sapphic
Черви и сапфики
Needs begged gendercide
Требовали уничтожить род.
Delusions of Grandier denounced the revolt
Мания величия осудила отвращение
Of descrying cursed glass, disenchanted in vaults
К разглядываемому проклятому стеклу, свободному от заклятий в фамильном склепе,
Encircled by glyphs midst Her sin-sistered cult
Окружённому символами культа Её порочных сестёр.
With hangman's abandon She plied spiritworlds
С непринуждённостью палача Она затягивала петли
To Archangels in bondage
На связанных Архангелах в загробных мирах,
From light to night hurled
Бросив их из света в ночь,
Cast down to the earth where torment would unfurl.......
Свергая на землю, где их мучения обретали новую силу.
Her tarot proved
Её карты Таро показали,
Hybrid rumours spread like tumours
Что разношёрстная молва распространится подобно опухоли,
And blight Her stars
И погубит Её звёзды.
However scarred
Но всё же шрамы
To better bitter truths
Улучшат горькие истины
Of cold bloodbaths
Холодных кровопролитий.
As bodies rose
Поднялись тела
In rigid droves
И плотной толпой
To haunt Her from their
Преследовали Её из своих
Shallow burials imposed
Опустевших могил,
When wolves exhumed
Когда волки выкопали их
Their earthen wombs
Преданные земле лона,
Where heavy frosts had laboured long
Где суровые морозы с большим трудом
To bare their wounds
Не позволяли их ранам сгнить.
To the depths of Her soul they pursued
Они проникли в глубины Её души,
Wielding their poison they flew
Завладев своим ядом, они улетели,
Like a murder of ravens in fugue
Словно убийцы воронов на фуге.
And knowing their raptures
И знания об их восторгах
Would shatter Her dreams
Разбило бы вдребезги Её мечты.
She clawed blackened books for damnation's reprieve
Она рвала почерневшие книги, чтобы отсрочить вечные муки,
Baneful cawed canons on amassed enemies
Накликали погибель все её враги.
So Hallow's Eve
И вот, в канун Всех Святых,
As She received
Она приняла,
Like Bellona to the ball
Словно Беллона, удар
Those enemies
Нанесённый врагами.
Fell-sisters heaved
Кровожадные сёстры разделили
Her tortures
Её страдания,
Cross stained flagstones
Быстро пересекая запятнанные плиты замка
To Her carriage reined to flee
К Её экипажу, снаряжённому для побега.
But She knew She must brave the night through
Но Она знала, что должна выстоять эту ночь,
Though fear crept a deaths head o'er the moon
Хотя в ней поселился страх, и луна была подобно мёртвой голове,
Like a murder of ravens in Fugue
Словно убийца воронов на фуге.
For each masked, jewelled gaze held dread purpose
И каждый, под маской, украшенной драгоценными камнями,
Horror froze painted eyes to cold stares
Застыл от ужаса, страх обесцветил яркие глаза.
And even Her dance
Её танец
In the vast mirrors cast
Отражался в широких зеркалах.
Looked the ill of Her future
И все видели Её недобрый конец,
If fate feasted there....
Гибель пировала на том балу...
III. Eyes That Witnessed Madness
III. Глаза, что видели безумие
In an age crucified by the nails of faith
В эпоху, распятую на гвоздях веры,
When rank scarecrows of christ blighted lands
Когда ряд чучел Христа губили целые земли,
An aloof Countess born an obsidian wraith
Надменная Графиня породила обсидианового призрака,
Dared the abyss knowing well She was damned
Бросившая вызов бездне, так как знала о своём проклятии.
Her life whispered grief like a funeral march
Её жизнь нашёптывала печаль, словно траурный марш,
Twisted and yearning, obsessed an entranced
Безумная и томящаяся, одержимая и очарованная,
With those succumbing to cruelty
Вместе с теми, кто поддался её бессердечию,
Crushed 'neath the gait of Her dance
Сломилась под неистовостью своего танца.
A whirlwind of fire that swept through the briers
Пламенные вихри пронеслись сквозь терновник,
Of sweet rose Her thickets of black thorn had grasped...
И Её нежные розы заросли чёрным шиповником.
She demanded the Heavens and forever to glean
Она требовала себе рай, и была в вечных поисках
The elixir of Youth from the pure
Эликсира молодости, создаваемого из невинных девушек.
Whilst Her lesbian fantasies
Её лесбийские фантазии
Reamed to extremes
Дошли до крайностей,
O'er decades unleashed
Пока Она десятилетиями безнаказанно
Came for blood's silken cure
Исцелялась шёлковистой кровью.
But Her reign ended swiftly
Но пришёл конец Её царствованию,
For Dark Gods dreamt too deep
Её Чёрные боги слишком крепко спали,
To heed Her pleas
Чтобы внимать Её просьбам.
When Her gaolers were assailed
Вместе с проклинающим священником,
With condemnations from a priest
Который бормотал обряды
Who'd stammered rites
Глубокой ночью,
In the dead of night
Когда девы окрашивали ржавой кровью свои простыни.
For maidens staining winding sheets
And She postured proud
Когда Её злодеяния были раскрыты,
When Her crimes were troweled
И развратно припала к крестьянским губам,
And jezebelled to peasant lips
Ухмыляясь сквозь пламя,
Though She smelt the fires
Которое облизывало её лона всё выше,
That licked limbs higher
Причиняя боль лонам соучастниц.
To the tortured cunts of accomplices
Таков конец этой безумной истории, заслуживающей внимания.
So ends this twisted fable's worth
И хотя благородный аристократский род
And though spared the pyre's bite
Смог избежать погребального костра,
By dint of nobled bloodlined birth
Расплата за Её преступления не могла быть отсрочена.
Her crimes garnered Her no respite
Одна лишь Смерть могла сделать Её вольной,
Forever severed from the thrill of coming night
Навеки отделённую от трепета наступающей ночи.
Where slow Death alone could grant Her flight
"The Spirits have all but fled judgement
Я сгниваю, одна, безумная...
I rot, alone, insane,
Там, где лес тихо оплакивает меня красными слезами,
Where the forest whispers puce laments for me
Среди сосен и спутанного аконита,
From amidst the pine and wreathed wolfsbane
Вне этих стен, там, где меня приговорили
Beyond these walls, wherein condemned
К мраку суровой могилы,
To the gloom of an austere tomb
Я бреду, охваченная роковым безумием,
I pace with feral madness sent
Что был послан бледным светом невинной луны.
Through the pale beams of a guiltless moon
Те, кому не написали некрологов,
Who, bereft of necrologies, thus
Управляют всеми творениями земли,
Commands creation over the earth
В то время как я сдаюсь смерти,
Whilst I resign my lips to death
Чей медленный, холодный поцелуй противится возрождению.
A slow cold kiss that chides rebirth
Моё последнее желание завещается судьбой,
Though one last wish is bequeathed by fate
Моя красота увядает, становится незримой...
My beauty shalt wilt, unseen
Я спасаюсь от пары чёрных глаз, что пришли забрать
Save for twin black eyes that shalt come to take
Мою душу к покою, или же в Ад за компанию...»
My soul to peace or Hell for company"
1 — возможно, здесь имеется в виду Родерик Ашер — персонаж из повести Эдгара Аллана По "Падение дома Ашеров"
Х
